Без ума от любви - Страница 89

Наконец Феллоуз взглянул на нее, его гнев оказался сильнее смущения.

— Это я-то?

— Вашей одержимости пришел конец.

— Миссис Экерли…

— Мое имя леди Йен Маккензи. — Бет протянула руку за спину Йена и дернула сонетку. — И с этих пор вы будете делать все так, как я вам скажу.

Феллоуз побагровел.

— Я понимаю, вопреки моим наилучшим усилиям они одурачили вас. Но скажите, почему мне нельзя разоблачить их неправедные поступки, их безответственную эксплуатацию, злоупотребление властью и манипуляции с самыми высокопоставленными в стране, рассказать, как они…

— Достаточно. Я вас поняла, но вы должны остановиться, инспектор.

— Почему?

Бет улыбнулась ему:

— Потому что я знаю вашу тайну.

— Какую тайну?

Феллоуз прищурился.

— Глубоко скрытую тайну. Кейт, принеси тот самый сверток, то, что ты купила на днях, будь добра.

Глава 23

Феллоуз смотрел на нее, Йен выпрямился и тоже смотрел на Бет.

— Какую тайну? — потребовал ответа Йен.

— Ничего вы не знаете, — заявил Феллоуз, он говорил, как и Керри, с примесью кокни.

В комнату танцующей походкой вошла Кейт со свертком в руках, который Бет ей велела держать наготове. Она умирала от любопытства. Бет не посвятила ее в эту тайну, и Кейт очень обиделась.

— Вы говорите об этом? — сказала она. — Вы собираетесь на маскарад, или как?

Бет взяла у нее сверток и, положив его на столик рядом с кушеткой, развернула его. Йен встал и с таким же любопытством, как и Кейт, подошел к ней.

Бет снова повернулась, держа в руке содержимое свертка.

— Не сделаете ли мне одолжение, инспектор? Примерьте их.

Феллоуз побледнел.

— Нет! — отрезал он.

— Думаю, вам лучше это сделать, — тихо произнес Мак.

Он сложил руки на своей широкой груди и стоял позади Феллоуза.

Бет направилась прямо к инспектору. Феллоуз попятился, но натолкнулся на стоявшего позади него Мака. Йен встал рядом с ним, отрезая все пути к отступлению.

— Делай, что она тебе говорит, — сказал Йен.

Феллоуз застыл на месте, его била дрожь. Бет подняла накладные бакенбарды и бороду, которые купила ей Кейт, и приложила их к лицу Феллоуза.

— Кто он? — спросила она.

В комнате наступила тишина, все были потрясены.

— Сукин сын… — прошептал Мак.

— Да, это он, — сказала Кейт. — Он так похож на тот проклятый ужасный портрет волосатого мужчины, который висит в Килморгане на лестнице. У меня от него мурашки бегают. А глаза следят за вами.

— Итак, сходство есть, — сказал Феллоуз, обращаясь к Бет. — Ну и что?

Бет опустила накладные волосы. Феллоуза прошиб пот.

— Может быть, вам следует им сказать? — предложила Бет. — Или скажу я. Моя приятельница Молли знает вашу маму.

— Моя мать не имеет никакого отношения к продажным женщинам.

— Тогда откуда вы знаете, что Молли проститутка?

Феллоуз разъярился:

— Я полицейский!

— Вы сыщик, а Молли никогда не работала на вашем участке, когда вы были констеблем. Она мне рассказала.

— А кто ваша мать? — суровым тоном спросил Мак.

— Вы хотите сказать, что не знаете этого? — Феллоуз обвел взглядом всех братьев. — После того как все эти годы вы насмехались надо мной, тыча мне в лицо свое богатство и привилегии? Я чуть не потерял из-за вас должность, будьте вы прокляты, единственный источник моих средств существования. Но вам было наплевать. Вас это не беспокоило. Да и почему вас должно беспокоить то, что я единственный, кто заботится о моей матери?

— Они и вправду не знают, инспектор, — вздохнула Бет. Она сложила фальшивую бороду и отдала сверток Кейт, явно довольной собой. — Мужчины часто не видят, что происходит у них под носом.

— Я художник, — вмешался Мак. — Предполагается, что я чрезвычайно наблюдателен, но я никогда не замечал сходства.

— Но ты пишешь портреты женщин, — сказала Бет. — Я видела твои картины, и если на них есть мужчины, то они где-то на заднем плане.

Мак с ней согласился:

— Прекрасный пол всегда намного интереснее.

— Когда я увидела портрет вашего отца в Килморгане, сходство поразило меня. — Она улыбнулась. — Инспектор Феллоуз — ваш единокровный брат.

Гостиную Харта заполнили Маккензи. Там же был Керри, а еще трое слуг толкались в дверях, на их лицах было выражение беспокойства и любопытства.

Бет после того, как спустилась с лестницы, запыхалась, и Йен устроил ее рядом с собой на диване. Почему он верил, что сможет уберечь Бет от беды, он не знал. Она была настойчива и обладала силой воли, твердой как сталь. Его родная мать стала жертвой его отца и была им запугана. Мать Бет тоже была жертвой, но Бет как-то удавалось переносить ужасы своего детства. Ее беды делали ее храброй и решительной. Качества, напрасно растраченные на этого идиота Мейтера. Бет заслуживала спасения, заслуживала защиты, как заслуживал ее редчайший фарфор.

Последним вошел Харт и окинул взглядом своих братьев, Бет и Феллоуза. Феллоуз стоял, глядя на высокий потолок над их головами.

— Кто твоя мать? — холодно и высокомерно спросил его Харт.

Вместо инспектора ему ответила Бет:

— Ее зовут Кэтрин Феллоуз, она снимает комнаты в доме около церковного двора при соборе Святого Павла.

Харт перевел взгляд на Феллоуза, оглядывая его с ног до головы, как будто видел впервые.

— Ее следует перевезти в квартиру получше.

— Какого черта, почему она должна переезжать? Потому что вам будет стыдно, если кто-то об этом узнает?

— Нет, — ответил Харт. — Потому что она заслуживает лучшего. Если мой отец использовал ее, а потом бросил, она вправе жить во дворце.